Очерки из книги "Календарь природы" Пришвин М.М. Читать, распечатать текст
ПРИЛЕТ ЖУРАВЛЕЙ
Мы в ограде Горицкого монастыря, большой, способный вместить тысячи людей города, расположенного крестом на берегах реки Трубежа и Плещеева озера. И, может быть, время такое и было, когда люди сюда вбирались от врагов. Теперь внутри стен пусто, сняты языки с некоторых колоколов, возле архиерейского пруда, соответствующего локоть в локоть размерам Ноева ковчега, бродят только две козы заведующего народным музеем, историка местного края, и с ними бегает Галя, дочка помощника заведующего, фауниста.
С малой колокольни видна вся жизнь за стеной: множество монастырей и церквей древнего города и между ними поток деревенских людей на базар. Так все тут смешано, в этом городе-музее: древняя обитель, где находится наш музей, называется Пречистая на Горице, а сама земля, на которой стоит Пречистая, называется Вшивая горка, и на Вшивой - улица Свистуша, теперь переименованная в улицу Володарского, потом Соколка, где жили когда-то соколиные помытчики Ивана Грозного, теперь же просто человек живет - гол как сокол. Внизу лес церквей, так что между ними вот только проехать; одна из церквей - Сорок мучеников - стоит при самом впадении Трубежа в озеро и названа в память утопленных в каком-то озере сорока мучеников; другая - как раз напротив, тоже на берегу Трубежа и Плещеева озера, называется Введение, потому что, по объяснениям рыбаков, служит введением в лов знаменитой переславльской селедки, а дальше опять высота, и на ней опять святыня - Федор на Горе.
Так странно, что в болотах, испещренных малыми речками, мы уже справили весну воды, а Плещеево озеро все лежит, как зимнее поле, и только по едва различимой глазом лесной зубчатой оторочке догадываешься, что все это огромное белое поле - озеро.
Налево от Горицкого на этом озере виднеется одна высота с белым дворцом в память Петра Первого и колыбели русского флота, на другой стороне - высота Александровой горы с погребенным в земле древнейшим монастырем, и названа эта гора Александровой в честь Александра Невского, переславльского князя, а в народе гора называйсяЯрилова плешь.
Все это я сразу узнал от местного историка, посвятившего всю жизнь изучению родного Переславльского княжества и сохранившего во всей чистоте владимирский говор на "о".
- В Горицком я седьмой квартирант,- говорил он по-владимирски,- первым был шут: вот Шутова роща, Шутов овраг, и даже одна из наших башен называется Шутова.
Шут, потом финские жрецы, еще кто-то, под самый конец архиерей... Я хорошо запомнил шута и все думал о нем, когда историк рассказывал о каком-то селе Воскресенском, в народе называемом Чертовым..
Все монастыри, все церкви, имеющие художественное значение, и ботик Петра Первого, и Ярилова плешь - все принадлежит музею.
- Вот так музей,- сказал я,- от Ярилы до Петра Первого...
- И после Петра,- ответил историк,- хотите, сейчас покажу Екатерину, Елизавету...
В это время прибыли посетители музея, и все мы пошли смотреть Успенскую церковь.
Этот историк - отличный хозяин и своего рода переславльский собиратель земли, а главное, великоросс: может представить картину и на широкой воле и, когда . нужно, вильнуть по узенькой тропинке...
Заметив, что не всем интересен рассказ про екатерининский иконостас и елизаветинское барокко и что многие неопределенно блуждают глазами по голубым сводам, он начинает рассказывать про архиерея Геннадия Кротинского, умершего от холеры и погребенного под этим храмом.
Место могилы на полу храма обнесено решеткой, и за ней какой-то накрытый бугорок. Бывало, монах доставал отсюда из-под плата рукой песочек, раздавал верующим и те думали, будто эта земля из-под сводов через камень, бут и дерево пола выпирает наверх. А вот теперь каждый может открыть платок рукой и убедиться, что песок просто насыпан в жестяную коробку из-под карамели, с которой даже не потрудились стереть надпись: "Эйнем - Смесь"
Один из посетителей, не обращавший внимания на екатерининское и елизаветинское искусство, не улыбнулся и на "Эйнем и смесь". Михаил Иванович указал этому мрачному юноше на фреску "Богатого и Лазаря".
- Это в огне буржуй кипит,- сказал он,- а пролетарий, смотрите, вознесен горе в лоно Авраамово!
Посетитель оживился и сказал:
- Вот видите, с каких времен это все существует!
- Молодой человек - ответил историк,- это так было действительно очень давно.
Когда мы вышли из церкви и со стены глянули на озеро, то все заметили, что сегодня, в очень теплый день, отделилась узенькая голубая полоска заберегов и высоко плыли, курлыкая, журавли.
